— Кто?
Сестра посмотрела на экран.
— Он назвался Гектором. Просил передать, что ждет вас и господина в ресторане. По-моему, это тот самый корреспондент, который…
— Спасибо, сестра, — сказала Ева. Прошла вдоль гермобоксов, останавливаясь, внимательно вглядываясь. Милов не удержался, подошел и прошептал на ухо:
— Я могу сделать тебе и получше.
— Когда мир образумится, — ответила она громко.
Сестра позади вздохнула. Они вышли. Лифты все еще работали, и это показалось Милову удивительным и внушающим надежду.
В ресторане было еще больше людей, чем в прошлый раз, теперь тут сидели и женщины, и дети, стоял невообразимый шум, и найти свободное местечко оказалось нелегко.
— Не просто будет найти здесь Гектора, сказал Милов, — если у тебя есть такое желание.
— К чертям Гектора, — сказала Ева. — Я хочу есть.
Кое-как они уселись. Официанты куда-то исчезли, но фрак метрдотеля Милов углядел в царившем хаосе. С трудом удалось заполучить его к столику.
— Вы решили уморить нас голодом? — строго спросила Ева.
— Простите, но…
— Мы весь день занимались любовью и голодны как волки.
Метрдотель позволил себе намек на улыбку.
— Завидую вам. Но вы заставляете меня краснеть — поверьте, это впервые в жизни…
— Впервые в жизни слышите такое?
— О, мадам… Нет, совсем другое, просто беда: у нас ничего нет! Все съедено и сегодня не привезли ни горсточки продуктов! У нас не осталось ни одной машины, все они увезли больных еще утром и не вернулись, а поставщики и не показывались. Говорят, что-то происходит, мадам, и я готов в это поверить. Я в отчаянии и не знаю, что делать — разве что покончить с собой, как некогда славный Ватель…
— А вы пошарьте в холодильниках, — мрачно посоветовал Милов.
— Бесполезно. Мы никогда не оставляем продукты на завтра, нельзя же кормить гостей несвежим…
— Ну, хоть что-нибудь, — сказала Ева самым нежным голосом, излучая обаяние.
— Ну, разве что… Не решаюсь выговорить — может быть, яичницу? Допускаю, что осталось еще с дюжину яиц.
— Давайте все, что найдете, — сказал Милов, придав голосу оттенок угрозы. — И, я надеюсь, не все еще выпито?
— С этим пока благополучно, такие продукты не портятся. Я сделаю все, что в моих силах…
И действительно, яичница возникла, и еще какие-то обрезки ветчины, какие в нормальное время никто не решился бы предложить клиентам. Но сейчас все годилось.
— А, вот вы где! А я разыскиваю вас по всему Кристаллу…
— Погодите, Гектор, дайте доесть, — попросила Ева.
Журналист внимательно изучал их лица.
— Ну что ж, я так и думал, что без этого не обойдется. Но, откровенно говоря, удивлен, что вы все-таки нашли друг друга. От души поздравляю!
— Принимаю, — сказала Ева. — И не ждите, Гектор, что я стану смущаться. И Дан тоже.
— Я? Да я лопаюсь от гордости, — сказал Милов. — Ладно. Гектор, удалось вам добраться до армии? Дадут они связь? Или уже дали?
— Категорический отказ. Никакой надежды. Но кое-что мне все же удалось выпросить. Оружие. Полный грузовик. Старое, но еще стреляет. И патроны, конечно.
— Прелестно, — сказал Милов. — Кто только будет стрелять? Ну, а здесь что вы успели сделать?
— Побеседовать с начальством.
— У меня с ними, как пишут в газетах, не возникло взаимопонимания.
— Меня тоже поначалу слушали очень скептически. Но я их расшевелил, потому что у меня нашелся аргумент, какого у вас не было. Вы ведь лишь предположительно говорили о том, что на Центр могут напасть. Ну, а я видел отряды собственными глазами. Пришлось немножко попетлять по дорогам. Стягиваются со всех сторон. И сейчас они уже недалеко отсюда.
— Добровольцы? Если только они, то чем черт не шутит — таких солдат и тут полно, может, и отобьемся. А вот если вступят волонтеры…
— Думаю, что подойдут и они, но сильно опасаюсь, что их первым объектом будет электростанция — чтобы оставить Центр без энергии, простейшая логика диктует такой образ действий. А потом уже могут подойти и сюда — к тому времени, как это их ополчение докажет свою неспособность… Волонтеры, видите ли, честолюбивы. Везде свои сложности…
— Вернемся к начальству.
— Охотно. Моя информация заставила их призадуматься, и они поручили мне разыскать вас.
— Почему же вы искали не его, а меня, Гектор? — усмехнулась Ева.
— Потому что вас здесь видели; ну, а раз и он здесь, то искать его нужно было рядом с вами, поскольку его тут не знают, а вы известны. Так вот, Дан, они созрели для того, чтобы предоставить нам радио. Мы с вами должны составить текст. Давайте работать. — Движением руки Гектор смахнул посуду на пол — никто, кажется, даже не услышал звука, не оглянулся, не подбежал — вытащил из кармана крохотный диктофон, поставил на стол. — Нет, пожалуй, на таком звуковом фоне мы и сами себя не поймем. — Он вынул блокнот, раскрыл. — Ну, вперед. Что для начала?
— К правительствам и народам всех стран… — начал Милов.
— К мужчинам и женщинам всего мира, — сказала Ева.
— Ну конечно, — усмехнулся Гектор. — Решающее слово всегда остается за женщиной.
— Потому что оно правильно, — сказала Ева.
— …Теперь вы поняли, насколько положение серьезно. Не только здесь, где беда уже произошла, и не только наши жизни в опасности. Так будет и у вас. В вашей стране. На вашей улице. В вашем доме. События будут развиваться быстро, очень быстро. Вы должны успеть предотвратить их. Спасти природу, не забыть о человеке. Руководствоваться разумом и требовать тот же от вашего правительства. Вы не должны опоздать! И еще… мы просим спасти нас. Мы ведь тоже хотим жить…
Закончив, Ева откинулась на спинку стула. Красная лампочка погасла. Передача закончилась.
— Хорошо, — сказал оператор из своего отсека. — И записалось нормально. Будем повторять непрерывно.
— Пока есть энергия, — негромко проговорил Милов.
— Кажется, мы ничего не забыли, — сказал Гектор.
— Но решится ли хоть одно правительство выбросить десант? — усомнился Милов. — Это ведь не просто. Существует международное и всякие другие права…
Гектор пожал плечами:
— Поживем — увидим. А пока давайте послушаем глубиной в милю с лишним. Мы заглушим реактор и взорвем плиту. Станция провалится, а потом сработают заряды, обрушивающие породу.
— И мы останемся без энергии, — сказал Милов.
— Да. Останемся без энергии.
— И дети погибнут, — сказала Ева. — Самыми первыми.
— Да и не спасут они никого и ничего, — добавил Гектор. — Потому что народу еще утром объявлено, что дети вывезены. Их даже показывали с балкона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});